Религия побеждает, либо преследуя другие религии, либо будучи преследуемой.
Господствующая религия никогда не бывает аскетичной.
Монахами становятся из набожности, а солдатами — из нечестия, но затем те и другие исполняют свои обязанности почти всегда по необходимости или по привычке.
Священники скоро заметили, что, работая на богов, они работали на себя, что они могут невозбранно приложить руки к дарам, обетам и жертвам, приносимым существам, которые никогда не предъявляли требований на все эти вещи.
Основополагающая мысль иудаизма состоит в том, что Бог предпочёл евреев остальным народам. С помощью одной этой идеи Моисей воздвиг бронзовую стену между своей нацией и всеми другими; он сделал больше: он обрёк своё несчастное племя на подлинное отлучение от вселенной и — что особенно примечательно — ценой вселенской ненависти подарил ему бессмертие.
С того момента как религия начинает искать помощи у философии, её гибель становится неотвратимой. Религия, как всякий абсолютизм, не должна оправдываться.
Настоящая религиозная жизнь — это ежедневное обращение в веру.
Религия — важный предмет в женских школах. Она, как бы на неё ни смотреть, есть надежнейшая гарантия для матерей и мужей. Школа должна научить девушку верить, а не думать.
В вопросах религии людей можно назвать взрослыми детьми.
Религия только одна, но в сотне обличий.
Мораль есть религия, перешедшая в нравы.
Мы должны уважать религию наших ближних, но лишь в том смысле и в той мере, в какой мы уважаем их убеждение, что их жёны — красавицы, а их дети — вундеркинды.
Если бы в Англии была только одна религия, следовало бы опасаться её деспотизма; если бы их было две, представители каждой перерезали бы друг другу горло; но их там тридцать, а потому они живут в благодатном мире.
Чтобы стать популярной религией, предрассудку нужно всего лишь поработить философию.
Поверхностность в философии склоняет человеческий ум к атеизму, глубина — к религии.
Суеверие — религия слабых умов.
Вступив в храм, я почувствовал телесную и душевную свежесть от приятно веявшей внутри прохлады. Что бы ни говорили, а католицизм — хорошая религия в летнее время.
Кощунство — единственный способ для неверующих оставаться религиозными людьми.
Мы, англичане, отличаемся особой робостью во всём, что касается религии.
Умереть за религию ещё не значит доказать, что эта религия истинная и божественная; это доказывает в лучшем случае веру мучеников в то, что их религия такова. Какой—нибудь энтузиаст, идущий ради религии на смерть, доказывает разве только, что религиозный фанатизм часто может быть сильнее привязанности к жизни.
Религии, наиболее близкие друг к другу, в то же время и наиболее враждебны одна другой.
У человека две ноги и два убеждения. Первое — на тот случай, когда его дела хороши; второе — на тот случай, когда его дела плохи. Оно то и называется религией.
Религия есть только формула нравственности.
Для здорового человека жизнь, собственно говоря, лишь неосознанное бегство, в котором он сам себе не признаётся, — бегство от мысли, что рано или поздно придётся умереть. Болезнь всегда одновременно и напоминание, и проба сил. Поэтому болезнь, боль, страдание — важнейший источник религиозности.
Русское духовенство всегда учило паству свою не познавать и любить Бога, а только бояться чертей, которых оно же и расплодило со своими попадьями.
Неустаревшие парадоксы и мысли о религии
Какая жалость, что в Англии нет иных развлечений, кроме греха и религии.
Худшая реклама социализма как и христианства — его приверженцы.
Мне никогда не доводилось видеть, слышать или читать в книгах, чтобы духовенство пользовалось в христианской стране любовью. Завоевать симпатию у народа могут лищь те священники, которые подвергаются преследованиям.
Наша надежда на бессмертие не порождена ни одной из существующих религий; напротив, почти все религии порождены этой надеждой.
Духовенство было бы весьма недовольно, если бы его духовный труд оплачивался духовно.
Если Бог сотворил человека по Своему образу и подобию, то человек отплатил Ему тем же.
В одних религиях почитают мучеников, в других — палачей.
Берегитесь человека, Бог которого — на небесах.
Религия, Искусство и Наука — это ветви одного и того же дерева.
Человеком можно завладеть только с помощью его религии, а не вашей.
Набожность находит такие оправдания дурным поступкам, которых простой порядочный человек не нашёл бы.
Догмы всякой религии оказываются нелепостью с точки зрения другой религии, проповедующей иные доктрины.
Не думаю, чтоб в среде священников было много спасающихся; напротив — гораздо больше погибающих, и именно потому, что это дело требует великой души.
Всякая религия по сущности своей нетерпима как в силу своих принципов, так и в силу своих интересов.
Если бы освобождение крестьян зависело исключительно от церкви, то крепостное право существовало бы, вероятно, и доныне.
Еврейская религия — старое дерево, из ствола которого выросли две ветви, покрывшие собою всю землю, — я имею в виду магометанство и христианство. Или, лучше сказать, она — мать, породившая двух дочерей, которые нанесли ей множество ран.
Всякая религия заключает в себе три предмета: веру, богослужение и нравственность. Главная цель всякой религии есть последний предмет, а два первые суть только средство для достижения этой цели.
Невозможно надеяться на рай одной религии, не рискуя попасть в ад всех других.
Чем больше мы размышляем о догмах и принципах религии, тем более мы убеждаемся, что их единственная цель состоит в защите интересов тиранов и духовенства в ущерб интересам общества.
Наша религия необходимо должна быть просвещённая, потому что мы обязаны знать то, чему поклоняемся; но знание наше должно также быть деятельным, то есть должно заставить нас исполнять то, что мы знаем.
Все разумные люди исповедуют одну религию. Правда, они не говорят, какую именно.
Не удивительно ли, что люди так часто сражаются за религию и так неохотно живут по её предписаниям?
Христианскую религию защищают скорей люди, которые кормятся ею, чем те, которые убеждены в её истинности.
Молодость — это религия, все приверженцы которой кончают отступничеством.
Отнимите у христианства страх перед адом, и вы отнимете у него веру.
Моментальные парадоксы и мысли о религии
Опиум народа — не религия, а революция.
Христианство не только вера в Бога, но и вера в человека, в возможность раскрытия божественного в человеке.
Для религии нет ничего хуже безразличия, ведь безразличие — это шаг к безбожию.
Церковь — место, где джентльмены, никогда не бывавшие на небесах, расхваливают их перед людьми, которые никогда туда не попадут.
Христос был не основателем религии, а — религией.
Как бы ни был правдив человек, раз он католический епископ, ему приходится лгать.
Мы по опыту знаем, как велика разница между благочестием и добротой.
Религии умирают тогда, когда бывает доказана заключённая в них истина. Наука — это летопись умерших религий.
Коль скоро великий смысл нашей религии в единении духовного и человеческого, как странно бывает видеть некоторые духовные трактаты, начисто лишенные человеколюбия.
Когда у какой—либо одной религии возникает претензия заставить всё человечество принять её доктрину, она становится тиранией.
Некий шутник правильно заметил, что истинная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач.
Безбожие — основная из великих религий мира.
Все споры о религии напоминают ссору двух мужчин из—за женщины, которую ни один из них не любит.
Пуританин стремится постичь истину; католик довольствуется тем, что она существует.
Наша религия — религия неравенства.
Нет такого уголка в мире, где различие в религиозных воззрениях не орошало бы землю кровью.
Самый нелепый из всех деспотизмов, самый унизительный для человеческой природы, самый несообразный и самый зловредный — это деспотизм священников.
Похоже, что религия с возрастом впала в детство, и теперь, как и в детстве, её необходимо подкармливать чудесами.
Не подобны ли священнослужители пользующимся особым почётом жонглёрам, призывающим нас взирать на небо, опустошая тем временем наши карманы?
Все религии основаны на страхе многих и ловкости нескольких.
Поэзия создала больше мучеников, чем религия. История литературы любого народа и любой эпохи — настоящий мартиролог.
Говорить, что религия недоступна разуму, значит допускать, что она не создана для разумных существ; значит согласиться с тем, что сами доктора богословия ничего не смыслят в тайнах, которые они каждодневно проповедуют.
Вся наша нравственная философия — не более чем прислужница религии.
Язычник — тёмный дикарь, по глупости поклоняющийся тому, что он может видеть и осязать.
Я не принадлежу к тем, кто, почитая крест, не видит на нём человека.
Махровые парадоксы и мысли о религии
Вся жизнь христианина должна быть непрерывной великой молитвой.
Когда я делаю добро, я чувствую себя хорошо. Когда я поступаю плохо, я чувствую себя плохо. Вот моя религия.
Люди будут спорить из—за религии, писать о ней книги, сражаться и умирать за неё, — но только не жить по ней.
Чем ограниченнее кругозор человека, чем меньше он знаком с историей, природой и философией, тем искреннее его привязанность к своей религии.
Религиозная терпимость достигнута только потому, что мы перестали придавать религии такое значение, как прежде.
Христианами становятся, а не рождаются.
В Индии два миллиона богов, и все они почитаются. По части религии все остальные страны — нищие, и только Индия — миллионер.
Если люди настолько плохи, обладая религией, кем они были бы без неё?
В вопросах брака и религии я не советчик — не хочу, чтобы из—за меня люди мучились и на земле, и на небе.
Философы говорят много дурного о духовных лицах, духовные лица говорят много дурного о философах; но философы никогда не убивали духовных лиц, а духовенство убило немало философов.
Религии отличаются друг от друга только декорациями.
Когда неверие становится верой — оно более нелепо, чем религия.
Когда дело идёт о вопросах религии, люди берут на себя грех изворотливой неискренности и интеллектуальной некорректности.
Религиозная догма всегда в безопасности, когда её опровергают только философы: все академики вселенной ничего не изменят в веровании народа.
Три предмета являются самыми интересными в мире: секс, собственность и религия. При помощи первого мы можем создавать жизнь, при помощи второго мы поддерживаем её, а при помощи третьего мы надеемся продолжить её в другом мире. Давайте людям почувствовать их значительность и делайте это искренне.
Средство от анархии — свобода, а не рабство; сходным образом средство от суеверия — религия, а не атеизм.
Христианство — это религия всецело духовная, занятая исключительно делами небесными; отечество христианина не от мира сего. Он исполняет свой долг, это правда; но он делает это с глубоким безразличием к успеху или неудаче его стараний. Лишь бы ему не за что было себя упрекать, а там — для него не важно, хорошо или дурно обстоит всё здесь, на земле.
Был лишь один христианин; Его схватили и поскорее распяли Его.
Атеизм нуждается в религии ничуть не меньше, чем вера.
Религия одной эпохи — литературное развлечение следующей.
Мифология — это то, во что верят взрослые, фольклор — то, что рассказывают детям, а религия — то и другое.
В тёмные времена народами лучше всего руководили с помощью религии — ведь в полной темноте слепой является лучшим проводником: он различает дорогу и тропы лучше зрячего.
Все религии основывали нравственность на покорности, то есть на добровольном рабстве.
Девушки, религия, слова, искусство и политика хороши, если принимать их умеренно, но плохи в случае передозировки.
Неведомые парадоксы и мысли о религии
Я твёрдо решил, что мои дети будут воспитываться в религии своего отца, если смогут установить, какая это религия.
В религии всё истинно, кроме проповедей, и всё исполнено добра, кроме священников.
Религии, которые мы называем ложными, некогда были истинными.
Человек по своей природе религиозное существо.
Кто не знал горя, не знает и религии.
Величайшие распри производят меньше преступлений, чем религиозный фанатизм.
Люди, как правило, одинаково ужасаются, слыша сомнения в истинности христианства и видя, как кто—то действительно следует его заповедям.
Женская честь плохо охраняется там, где на её страже не стоит любовь или религия.
Мужество — это уже религия; без религии все мы трусы.
Где было больше всего так называемой положительной религии, всегда было меньше всего нравственности.
Намерение насильственно и одним ударом опрокинуть религию — несомненно, абсурдное предприятие. Прежде всего потому, что оно бесперспективно. Верующий не позволит отнять у себя свою веру ни доводами разума, ни запретами.
Религия не делает нас лучше, но она мешает нам стать гораздо хуже.
Мы религиозны ровно настолько, чтобы уметь друг друга ненавидеть.
Все без исключения религии проникнуты фанатизмом и удовлетворяют его потоками человеческой крови.
Выбор религии народом всегда определяется его правителями. Истинной религией всегда оказывается та, которую исповедует государь; истинный Бог — тот Бог, поклоняться которому приказывает государь.
Среднему статистическому пошлому человеку не нужна, даже тяжела религия. Она нужна только очень маленьким и очень большим людям: первых она поднимает, а вторых поддерживает на высоте. Средние пошлые люди не нуждаются ни в подъёме, потому что им лень подниматься, ни в опоре, потому что им некуда падать.
Поэзия — это религия без надежды.
Перелистайте историю всех народов земли: везде религия превращает невинность в преступление, а преступление объявляет невинным.
Где начинаются глаза и руки, там кончаются боги.
В религии принуждение неуместно. Мы никого против воли не удерживаем: в ком нет веры и благочестия, тот Богу не нужен.
Все религиозные организации существуют тем, что продают себя богачам.
Знание того, что мы можем знать, есть философия; смирение и гипотеза там, где прекращается знание, есть религия.
Всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, — отражением, в котором земные силы принимают форму неземных.
Странное дело! Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки преданностью интересам религии, нравственности и любви к отечеству.
Для многих женщин набожность — своего рода любовь без любовника.